Светлана Панова, одна из ведущих российских джазовых вокалисток, в недавнем прошлом солистка оркестров Олега Лундстрема и Анатолия Кролла, только что выпустила диск «Колыбельные Светланы». Это фантазии на темы колыбельных песен выдающихся русских и советских композиторов. Среди двенадцати номеров альбома такие жемчужины русской классики, как «Колыбельная Волховы» из «Садко» Римского-Корсакова, «Сон» Рахманинова, « Спи дитя мое» и «Колыбельная песнь в бурю» Чайковского, колыбельные Танеева, Гречанинова, Балакирева, «Светлана» Хренникова, знаменитая мелодия Дунаевского из «Цирка», «Месяц над нашею крышею светит» Блантера, Русская народная «Колыбелька скрип, скрип» и даже довольно неожиданно моцартовская «Спи, моя радость, усни».
«В своем диске, – пишет народный артист РФ профессор Игорь Бриль, – артистке удалось достичь слияния двух, казалось бы, несочетаемых элементов: русской интонации и приемов джазового вокала. Упругие ритмы, мелизматика, свойственные джазу опевания; аккопанемент двух гитар с изысканной гармонизацией звучит мягко создавая ощущение покоя… Думаю, детям будет уютно засыпать под такую музыку. Диск Светланы просто обречен на успех»
Несколько вопросов артистке.
– Светлана, для кого задумывалась эта работа?
С. ПАНОВА: У меня две дочери. Надо им было что-то петь «на сон глядя», пока были маленькими. Сначала исполняла то , что было на слуху, – «Спи моя радость, усни», «Колыбельные Светланы». Или ставила пластинки с балладами Эллы Фитцдеральд в сопровождении гитариста Джо Пасса, боса-новы Антонио Карлоса Жобима. Потом решила выяснить, писали ли колыбельные Чайковский, Рахманинов, Танеев… Оказалось – писали. Отправилась в магазин и купила пластинки с записями Образцовой, Биешу в сопровождении симфонического оркестра. Исполнение замечательное, только сам формат не слишком детский – звучание напористое, громкое. И я подумала: почему-бы не соединить джаз, прозрачное камерное звусание гитары с мелодиями Римского – Корсакова и Чайковского? Ведь сколько уже было удачных примеров таких сплавов – Чайковский и Григ в оркестре Эллингтона… Или знаменитая Summertime Гершвина: это ведь чистой воды колыбельная. Обратилась к друзьям по оркестрам Лундстрема и Кролла – гитаристам Игорю Золотухину и Ивану Рахманову. Они меня поддержали, написав прекрасные аранжировки. Мы сразу же отправились в студию и записали первые четыре номера. Но та, первая запись оказалось неудачной. Петь по-русски с характерно джазовыми акцентами, синкопами, со свинговой «раскачкой» фразы было не просто. По-английски – с его короткими, часто односложными словами – все это выглядело органично. Но в русском слова длинные – часто трех- или даже четырехсложные.
Получался, какой-то ломанный язык: «Спи –и-и… мла-а-денец… мой прекрасный…» Первые записи пошли в брак. Пришлось искать к русским текстам какой-то ключик. Посоветовалась со своим педагогом по вокалу – Миррой Львовной Коробковой. Позже. Далеко не сразу что-то стало получаться: материал стал формироваться по-другому, появились новые рисунки.
– По жанру преобладали баллады?
С.П.: Нет, были и босса-новы – например в песне Блантера «Месяц над нашею крышею светит», в колыбельной Моцарта, «Светлане» Хренникова.
– Какова концепция диска?
С.П.: Сделать его камерным, сердечным, ласковым. Это – подарок для детей. Колыбельные ласкают ребенка, настраивают его на светлый, мечтательный лад. На Востоке говорят: «Плохому, злому человеку, наверное, мать в детстве колыбельных не пела».
Хлеб насущный и колыбель стоят рядом. Хлеб питает тело человека , колыбель – душу. А поэт Расул Гамзатов говорит: « Песня матери – главная песня в мире; начало всех человеческих песен». Даже когда человек еще не родился, когда он в утробе матери, для него вибрации материнского голоса и пение колыбельных очень полезны.
У северных народов колыбельные часто играли роль талисманов-оберегов; мать пела песню, как бы предопределяя судьбу ребенка.
– А не мешают ли две эти сферы – классика и джаз – друг другу?
С.П.: Мне кажется, нет. Во всяком случае, мы с моими друзьями-гитаристами сделали все, чтобы вышло какое-то нежное, задушевное звучание. Детям – моим девочкам – все это понравилось. А потом они слушали и классические записи с большим оркестром. И говорили – вот эта вещь нам больше нравится в исполнении Образцовой, а эта, мамочка, – в твоем. То есть – смотрели на музыку с разных сторон, оценивали по-своему.
– Это ваша самая последняя работа? А что собираетесь делать дальше?
С.П.: Мечтаю в каком-то смысле продолжить тему – поработать с песнями советских композиторов, с мелодиями 30-х, 40-х, 50-х, 60-х годов. От Блантера и Дунаевского до Пахмутовой и Тухманова. Мне нравятся,например песни Андрея Эшпая. Такие, например, как «Весна счастливая идет над городом». Или «Стань таким» Флярковского, «Зеркало» Саульского. Мне многое нравится; на этих мелодиях я собственно, и выросла. Попробую записать все с джазовым квартетом – рояль, гитара бас ударные. Хотя не исключена версия симфоджазового оркестра. Хотелось бы пошире показать мелодии Дунаевского. Вдова композитора, послушав и одобрив мой вариант колыбельной из фильма «Цирк», сказала мне, что у нее храняться песни, которые так никогда и не прозвучали. Обещала познакомить меня с ними. Это просто потрясающе: неизвестный Дунаевский!
Со Светланой Пановой беседовал Аркадий Петров.